Внукам будет вряд ли интересна подобная поездка, поскольку их ожидается впереди довольно бесчисленное количество, а вот современникам должно быть интересно.
Фотографии: https://picasaweb.google.com/aleks.terleev/20110913
План был изначально такой: получить визу в Голландию по приглашению Ивановой, решить все вопросы с мамой по поводу ее конференции, потом встретиться с ней в Монпелье, провести с ней три дня и разлететься. В процессе обсуждения, мама четко дала понять, что она готова заплатить максимум, лишь бы не пересаживаться в Париже без меня. План полета в Париж был странным изначально, потому что вокзал Сант-Панкрас находится буквально за углом. Решено было ехать поездом в аэропорт Парижа, правда с небольшой пересадкой, потому что прямых поездов нет. Потом стало понятно, что если немножко заранее подвигать мамин авиабилет, то можно успеть на прямой поезд из аэропорта Парижа (Шарль-де-Голь) в Монпелье (где проходила конференция). Освобожу читателей от количества проверок и расчетов, которые потребовались для осуществления поездки, но главная деталь, что в итоге оказалось целесообразным встретить маму в Париже во вторник прямо у выхода с паспортного контроля и вернуть ее туда же в пятницу той же недели. Неужели возвращаться в пятницу домой? Нет, конечно, надо оставаться в Европе, такой шанс! Было решено оставить альтернативу мама/Париж до последнего дня (мама выбрала для меня Париж, 30 минут от Шарль-де-Голя), а на субботу-воскресение запланировать Голландию. В Эйндховене живет старейшая подруженция Иванова, которая была бы рада меня видеть после двух лет без встреч. По счастливому стечению обстоятельств, был удобный рейс воскресным вечером в Лондон.
Вот, собственно, карта пути, который необходимо было проделать. Зеленым: паровозы. Тонкой голубой полоской: единственный перелет.
Предваряя финальный план, улетая из Самары предусмотрительно забрал с собой Медведей (Клим и Аглая, не удивляйтесь своим отчествам, внуки). Собственно и фотографии из путешествия по большей части принадлежат медведям, фотографировать свою расширяющуюся физиономию нет никакого желания.
Весь план был расписан в программе календарь в маке, выверен даже не десять раз, проверены и напечатаны все (излюбленные мной) пошаговые инструкции на все пожарные и непожарные случаи. Билеты на поезд были куплены заранее в Rail Europe что южнее Пикадили Сёкас, на Реджент Стрит с претензионностью швейцарского маньяка-часовщика.
Утро, 13 сентября, шесть, рано, просто нереально рано. Но, на удивление, я довольно быстро поднимаюсь, разбуженный всеми возможными будильника и звонком АНВ. после краткого душа, чистки зубов выхожу из дома с сильным (но не оправдавшимся) ощущением что что то забыл. 15 минут, включая фотографирование медведей на каждом углу, и я уже на вокзале.
Не смотря на раннее утро, уже бродят пассажиры и жужжат евростары. Эти желто-серые машины похожи на драконов, когда у них включены задние (красные) ходовые огни. Такой обозлившийся удав.
Вблизи за местным баром для питья шампанского, поезд кажется незначительным и коротеньким, чему способствует укороченный пролет вокзала, укрытый сводчатой крышей. Продолжение вокзала уходит под плоскую, метров пять над платформой, крышу, скрывая истинную длину поездов.
По лесенке вниз, под улыбки окружающих сделать еще пару фотографий, достать посадочный талон (он же билет), отсканировать на автоматических воротах, похожих на оные во франкфуртском аэропорту.
Впереди начинается неспешная очередь на досмотр. Расписано все, куда ремень, куда телефон. Все проходит довольно быстро, не считая любящих вокзалы и порты парочки сумасшедших, которых всегда все не устраивает и они умело манипулируют своей естественной способностью привлекать внимание толпы.
Тем же гуськом к границе. Я уже рассказывал про американскую границу в Ирландском Шенноне, когда при вынужденной посадке на дозаправку А-381 с всего лишь 32 креслами бизнес-класса, пассажиры ускоренно проходят формальности пересечения границы Соединенных Штатов. На Евростаре это норма. Отрезок границы состоящий из четырех-пяти пар кабинок с французскими офицерами, говорящими с заметным акцентом, образно разделяет зал на две половины. С одной стороны Британия, с другой стороны уже Франция, не смотря на то, что технически в пределах вокзала над тобой и под тобой везде земля островитян. Формальность сильно упрощает правило отсутствия штампа на выезде из Англии. Таким образом довольно быстро решается вопрос с непусканием во Францию поездом – где был, там и останешься. Паспортного контроля по пересечению тоннеля уже не встретится. Для самолетов, к сожалению, такое правило не действует. Да, вылетать уж очень удобно, когда никто не зыркает на тебя усерьезненным взглядом. А вот в Европе формальность придется все же проходить. На рейсах на остров самое большое неудобство: границу придется проходить дважды.
В зале ожидания довольно приятно, кожаные лавки, удобные кресла, эдакий роскошный стиль британского путешествия. Есть отдельно и бизнес ложа, где, наверное, столы держатся исключительно на спинах темнокожих рабов, да-да, паркет на полу создает именно такое ощущение.
На каждом столбе, видимый с любой точки, с которой только можно предположить, видно экраны отправлений. По холлу ходит множество людей в униформе евро-стар направляя пассажиров. На каждом выходе написаны номера вагонов, к которым они ведут, для долго ожидающих свой поезд есть розетки европейского и островитянского форматов. Не путешествие, а восторг.
Еще до появления поезда на табло, джентльмен в серой форме уже начинает объявлять его и платформу. Тот же выход, что и для прямого поезда в Париж (мой на Брюссель с остановкой в Lille, Франция). Наверх нет ступенек, только бесконечной длины травеллатор и лифт.
Наверху оказывается, что 18 вагонов, это совсем не шутка. Топаю практически до второй зоны Лондона.
У каждого второго вагона стоят стюарды в серых костюмах, от которых веет предложением потрогать уютную фактуру ткани. Поезд на вид из семидесятых, не смотря на 2004 год начала движения этих машин с самым стильным названием на планете. В вагоне довольно уныло, но все очень в тему. В полоску серые кресла с очень сильно выдающейся поддержкой головы (как у традиционных британских домашних кресел). Если начнешь засыпать, голова на плечо соседа никак не попадет — формула один прям, а не кресла.
Мне достается кресло без окна – для безопасности стойки вагона между окнами сделаны в стиле "танк удара не боится". Высота вагона также не внушает величия, все ровно функциональное, не больше. В русский плацкартный вагон не уменьшая можно засунуть такой вагон целиком. Отправление объявляют сильно заранее, двери блокируются как на самолете, минуты за три до отправления, на выходе внизу, в зале ожидания, могут уже не выпустить.
Поезд без малейшего рывка плавно начинает движение. Тут ощущается серьезная разница между ним и традиционными дизельными скоростными поездами Британии. Тоннель, неимоверное ускорение, и проезжая Стратфорд (олимпийский стадион) поезд идет без лишней скромности. Лондон размывается в пятно и еще через несколько минут за окном лишь поля.
Голодный (оставленный без завтрака) иду за сэндвичем и кофе.
Пропустить удовольствие перекусить в таком поезде я не мог. По пути в вагон ресторан (их два, так как большинство европейских поездов разделены на две несовместные секции, между которыми можно перейти только на станции) присматриваю себе местечко со столом.
Не успеваю вгрызться зубами в бутер, как за окном резко темнеет. Давление резко нарастает, создавая и без того не самое привычное ощущение. Дети вокруг ведут себя спокойно, значит ничего сверх-естественного не происходит. Мало того, не смотря на нарастающую до 100 метров глубину под землей, все довольно обыденно. Единственное, что чувствуется, это скорость, ну и перегородки ярко-желтого цвета, с мизерными окошками, закрываются между вагонами помимо привычных стекляшек (дань великому пожару в Евростаре).
Плавно, без тряски, но очень быстро. Самое время полистать журнал для пассажиров, лежащий как в самолете, в спинке впереди стоящих сидений.
Франция за окном появляется очень неожиданно, ярко, не смотря на подсветку в тоннеле, еще более неожиданным оказывается смена часового пояса.
Вздыхая (с момента отправления с натяжкой час) что ехать еще целый час замечаю людей организованно двигающихся к выходу и понимаю, что до приезда минуты. Поезд начинает снижать скорость, как ее снижал бы межгалактический корабль, со всей грациозностью конкорда. На станции двери непривычно отлипают от резинок и с тяжестью сейфовой брони бесшумно отъезжают.
На фотке дальше приятная фраза, что они, на железной дороге, очень переживают на тему того, что не могут взять на себя ответственность за багаж, который перевозится в поезде (так то если бы могли, сразу бы взяли на себя эту ответственность :) ).
Лиль замызганый, не смотря на огромный вокзал.
Над вокзалом высится десяток небоскребов, обозначая важный перевалочный пункт.
До поезда в аэропорт еще полчаса и я смело отправляют шататься по округе с медведями.
Пофотавшись со всем чем можно, обнаруживаю на одной из платформ двухэтажный поезд до Ниццы, в первом вагоне которого у меня бронь в "первый класс".
На втором этаже по три кресла в ряд, среди красного бархата и подобных евростаровским полосатых сидений обнаруживается 100% собес.
Я единственный младше 40, большинству же хорошенько за 60. Не смотря на отсутствие стационарного стола, места и уюта хоть отбавляй. В кресле поместится два меня, а с выдвигающейся вперед сидушкой, можно запросто выспаться. Фотаю все, вплоть до туалета, медведей и соседей по вагону, явно едущих до конечной станции. Растянуть удовольствие такого путешествия хочется подольше, но, как назло, все продуманно так, чтобы оно летело незаметно. Со второго этажа видно гораздо лучше, чем из евростара, на одной из станции наблюдаю погрузку в поезд бабушки в коляске. Про инвалидов вы уже слышали сто раз от АНВ, особенно как им хорошо живется в Швейцарии.
Объявляют Шарль-де-Голь, слева по борту видно парящий над землей 747-ой слонолёт. Еще тоннель и вот уже под сводами из светло-серого бетона и металлических конструкций появляется трехэтажная станция.
Еще пара минут и уже стою перед нависающим над толпой гигантским табло прилетов.
Еще пять минут и вхожу в цвета дерева купол терминала 2Е.
Размеры не английские, все с наполеоновской бессмысленностью. Бесконечные галереи, выставленные как на выставке хвосты AirFrance. Напротив выхода, отгороженного автоматическими воротами, поручень, на нем висят встречающие.
Мама, с небольшой задержкой, теряется при виде этих воротц и зависает с противоположной стороны. После попытки воткнуться в поручень все же видит меня, идем на поезд. Жалобы, жалобы, жалобы. Самолет не такой, страны не те, все непонятно, сложно и практически невыносимо. Приходим на станцию.
На станции еще не показывают платформу прибытия поезда. Мама жестко переживает. В туалет не попасть с 100 евровыми купюрами, в обменнике дают десятки. Сдачи не оказывается, пускают просто так. Объясняю маме отдать фунт – он больше евро. Она опять теряется. Но уже все спокойней и спокойней. Спускаемся к поезду, вопросы не заканчиваются, как из пятилетнего ребенка "а почему, а откуда ты знаешь, а вдруг, а где" и так далее.
Приходит поезд, внутри вагона, помимо собеса оказывается, что места нам все же дали не вместе. Сесть на места удается примерно после 15 минут движения поезда в нужном направлении. Французская неторопливость чуть не приводит к дипломатическому конфликту с моей мамой, вовремя не проинструктированной на тему бесконечной неподвижности потомков великого завоевателя. Еще минут пять и удается посадить маму к себе, рядом. Зашедший на следующей станции кандидат на соседнее со мной место оказался на мамином до конца моей витиеватой фразы о сложностях перевода.
Температура за бортом заметно нарастает с каждым пройденным километром. Франция за бортом уже совсем не удивляет, кажется чем-то вроде Кубани. Бедненько, грязненько. Архитектура за пределами Парижа не вдохновляет совсем, может от того, что поезда не ходят по центральным улицам городов.
В Монпелье, спустя мы уже четыре часа. Можно сделать пару вздохов полной грудью: воздух свинцовый, горячий. Платформа напоминает о лучших временах и не в этой стране.
Наблюдаем сцену опоздания девушки к моменту закрытия дверей и полному безразличию персонала, не смотря на то, что поезд еще никуда не начал двигаться и стоит более двух минут. На мою попытку заговорить на английском о девушке, бьющейся в поезд, я обнаруживаю невероятно непроницаемое безразличие. Да-а-а, английский здесь мне точно не пригодится. По густой 30-градусной жаре выходим на поверхность, начинаем движение в сторону предполагаемой гостиницы, но дурацкая лондонская привычка к картам на каждом углу, заводит меня в тупик. Я реально впервые за долгое время не могу понять где я, не смотря на то, что с собой все карты с каждым углом и фотографиями перекрестков из стрит-вью гугла.
Примерно 15 минут и терпение мамы заканчивается. Она так ненавязчиво по подростковому начинает ныть. Возвращаемся к вокзалу, нахожу улицу и продолжаем движение под ее бормотание о том, какая же все таки стремная нам досталась Франция, будто бы не было Франции получше. Дойдя до отеля немного разочаровываемся в городе, все пыльное, полуразрушенное. Не хватает только засохших газонов и представителей ближне-восточных республик, сидящих в тени. Около отеля ремонт дороги, к пыли добавляются безразличные к пешеходам водители и запах свежего асфальта. Не самая романтичная обстановка. Отель удивляет полным запустением. По глухому телефону вызываю респешн и на ломанном английском авторизую бронирование картой. Получаю распечатку проживания и никаких ключей. Еще пять минут ковыряния в онлайн переводчике в исполнении тетки на ресепшене и на ломанном немецком нам объясняют, что шесть крупных цифр на счете – это код от комнаты. Поднимаемся в комнату и первое впечатление оказывается обманчивым. Первое? Да, первое впечатление – кубический склеп.
Этакий Пикассо в ранней своей эпохе. Окошки такого размера, что голландские заключенные обратились бы напрямую в Страсбургский суд. Еще минут десять и почему-то наплывает ощущение уюта. Огромный душ без какого-либо разграничения с туалетом. По началу очень больничный, постепенно удобный до желания сделать такой же дома.
И главное – кондиционер. Любой выход за пределы температуры +22, после полугода пребывания в климатическом анабиозе, кажется излишним напряжением организма.
Пока мама приходит в себя, разбираюсь с расписанием и маршрутами движения автобусов. прихожу к выводу, что море так же видимо из отеля, как собственные уши. Мама, словно прочитав мои мысли, умело выпинывает меня гулять. Наряжаюсь в короткие шорты, скидываю все необходимое в рюкзак и убегаю.
Через 15 минут уже еду на автобусе в сторону моря. Автобус – пародия на французские фильмы 80х. Туристический бас с одной узкой дверью впереди и не говорящим по английски водителем. Весь автобус разбирается с надписью на моем фотике, которую я предусмотрительно сделал перед посадкой в бас.
Выкидывают за остановку до нужной, я не обращаю внимание, продолжаю движение по трассе в сторону моря. Через некоторое время она превращается в полноценный хайвей, но желание увидеть море не отпускает. Знаю, что обратно придется так же идти по трассе, поэтому заранее осматриваю возможные пути передвижения и тихо радуюсь, что со мной никого нет. Кто бы стерпел и не сказал, что я конченный дебил, даже не знаю. У меня таких знакомых нет. Через час обнаруживаю себя между виденными на гугле озерами, оттуда еще минут двадцать до пляжа.
комбайн по добыче мидий
Побережье. Не самые уютные (в Испании круче) магазинчики и южные квартиры, маленькие отели. Полоса между морем и озерами или сделана специально, или ограничена природно, но видно, что строят здесь экономно.
из-за большого количества воды вокруг (озеро+море), много каналов, заполненных лодками
еще пару минут, вездесущей шаурмы, турецких кафешек и отделанных кафелем открытых гаражей, И вот оно
Волны не бьются о берег, они неспешно накатывают, как густой шоколад в рекламе Dove, шелково, нежно. Море не круглое, как в Англии, а совсем плоское. Не сливается с горизонтом, его край видно четко, без какой-либо туманной дымки.
На удивление, время здесь не меняет своей скорости, как обычно на море. Тут как-то все немножко заброшенное, несмотря на большое количество машин среднего класса и людей на всех двух улицах. Это больше похоже на дачный поселок для тех, кто живет вокруг. На участки также редко и нехотя ходит автобус, также мало киосков с пивом, зато много лодок.
Но дачность моря в Монпелье не испортила впечателения, наоборот: взяв свой старый ситроен, прокатиться вдоль неглубоких бескрайних озер, кишащих морепродуктами, чтобы потом вытянуть ноги на пустом пляже вечерком под внимательными местных старушек…
Вся соль в том, чтобы вырваться утром из Лондона, проехать все поездами и встретить закат на южном берегу Европы… мне кажется, при всей странности, мечта выполнена полностью. Как и в предыдущие разы, в башке каша даже спустя две недели, но она, как правило, потом превращается в какое-то новое ощущение себя на этом клочке суши. Более домашнее, что ли, ощущение…
А на утро была очередная гонка по конференции.
Город с утра и по правильному маршруту выглядел гораздо лучше.
французы занимаются дорогами, может и быстрее, но уж точно в сотни раз колхозней их северных врагов.
Вокзал стоит в три этажа, поезда проходят внутри него, и это все создает странное ощущение от заглядывания с вокзальной площади в окна третьего этажа
Все еще не решаемся пользоваться общественным транспортом, идем пешком прямо по трамвайным путям. Они необычные, идут по крыше коробки, закрывающей железнодорожные пути. Чтобы компенсировать создаваемый шум, рельсы разбавлены деревом и резиной. Выглядит как другая планета!
Трамвайные пути сходят с коробки куда-то вниз, крутым поворотом, а тропинка через город ведет в торговый центр
Там, как и все в Европе, стоэтажное, то вглубь, то вверх, то в сторону. Мне кажется, в некоторых городах, строительство на земле уже потеряло свой смысл, потому что это уже ЛЕГО. Под тобой и над тобой уже что-то есть, твоя задача правильно организовать выделенный тебе кубик.
На земле ли находится центральная площадь, сказать не решусь. Под ней точно есть парковка, а под парковкой, возможно, жд тоннель.
Полчаса от отеля, даже при знании города, это слишком. Начинаем устало, по 30-градусному пеклу, блуждать по городу размером 500х500 метров. Натыкаемся на интересные двери.
Находим Корум, место проведения мероприятий, типа конференции. То, что казалось слабоватым двухэтажным сооружением в стиле нео-классицизма города Ханты-Мансийска (в народе — "вырви-глаз"),
на поверку оказалось колоссом, стоящим на высоком холме. С лифтом на землю и каскадом фонтанов.
После регистрации обнаружили, что расписание изменили, пора вешать постер, мама, как обычно, переживает, Собственно, двинулись обратно в отель по жаре.
Трамвай-червяк, двери и кабины с обоих сторон.
Не в силах больше топать по жаре, покупаем в туристическом офисе семейные дневные билеты (5 человек, 3.40 в местных тугриках, 24 часа)
Забрав постер, вернулись обратно, мама стала учить завтрашний доклад, я ушел гулять вокруг Корума.
Центр типично французский. Стиль "миллионщики", замеченный также в Томске и Красноярске, но с легко узнаваемым южным акцентом.
Из валюты у меня были только фунты, но жизнеутверждающее расписание работы банка убедило меня, что в этом городе я вряд ли что-то когда-то куплю.
поэтому пошел обратно в Корум.
А тем же вечером по пути домой обнаружил прикольную кнопку в автобусе:
Последний день (из трех) в Монпелье прошел под знаком гонки "учим текст, стоим у постера, мама общается с учеными, которых не видела с прошлой конференции". В перерывах на нищенский кофе-брейк, над которым посмеялся бы Дворец Пионеров на утреннем чаепитии заседания детсадовцев-колясочников, я обнаружил еще одну штуку, торчащую из конференц-центра
Crown Plaza давно уже мелькает в моих глазах рядом с конференц-центрами. Видимо, у них маничка на тему встреч.
Мост в гостиницу проходит над всем, что пожелает самая привередливая инженерная душа.
На утро поспешно пришли на станцию, купили воды и погрузились в поезд, не забыв пофотать медведей.
На этот раз нам достался двухэтажный поезд с интерьером в стиле евро-стара.
Четыре часа за окном "неспешно" плыла франция.
Не вызывая вообще никаких теплых эмоций. Вранье, конечно, были эмоции, довольно позитивные.
Но желания выбежать из поезда и остаться там навсегда не было.
Приехали в Шарль-де-Голь, десантировал маму на самолет и отправился в Париж.