Мне иногда кажется, что я ребёнок. Бывает такое состояние у детей, как у меня сейчас, когда они впервые узнают не какие-то вещи о мире, а какие-то новые ощущение относительно самих себя. К примеру, первая обида, первые друзья, первая девушка, первый раз поругаться с родителями, потому что они не воспринимаю тебя всерьез.
Мое новое ощущение можно сравнить с чем-то таким, серьезным, как родители или вера в высшие силы. По поводу всех этих двойственностей я давно определился: бога у меня нет, существующие основные религии очень похожи и можно выбирать по вкусу ту, которая отвечает характеру. Мне бы подошел буддизм за их бездеятельность и пофигизм. Про моё отношение к родителям всегда говорят "ты что, как можно к ним так относиться?" — очень табуированно и жестко. Я всегда отвечаю "можно". Меня родили в тридцать лет два пятнадцатилетних подростка. Ни тот, ни другой, не сдвинулись ни на шаг из своего пятнадцатилетия.
Отец до сих пор рассуждает как писать по-английски "Aleksander" или "Alexandr" (включая все возможные варианты) и гордится тем "что его уважают", хотя с его количеством написанных научных статей можно вообще давно забыть фразу "коллеги меня уважают".
Мама постоянно заботится о еде, для неё это страшная манечка. При том, что готовить она съедобно может только консервы, которые я последний раз ел в её исполнении больше десяти лет назад. Но она всё ещё беспокоится о качестве моего питания, хотя я бы больше переживал за цирроз печени, к примеру, или венерические заболевания. Её поведение очень похоже на поведение вечно голодных подростков. Уважение или еда в моем понимании остались в далекие шестнадцать лет, когда я мог бесконечно поглощать шоколад килограммами и жить не мог без мяса, пожаренного на углях. За вино, вкусное мясо и… вид на воду меня можно было разбирать на запчасти и складывать в любом порядке. Сейчас, боюсь, только какая-нибудь сумасшедшая профессия (типа журналиста-путешественника) и бесконечно счастливое общение с толпой детишек сможет меня отвлечь от того, чего я хочу добиться.
Вчера вечером, при просмотре какого-то очередного фильма у меня возникло чувство религиозного страха. Я не знаю как это описать, но это когда ты понимаешь, что страх как-то так над тобой, то есть ты себя не можешь контролировать. У меня нет такого страха на высоте, там все просто, схватился за что-нибудь покрепче, и всё, уже нестрашно…
====================
В шоу Трумана перерыв, так как на этом месте я понял, что самое главное сейчас сходить в сланцах за конфетами и свиннми шкварками!
(мне показалось важным изобразить себя именно так, как я себя вижу — зеркало в моей комнате заменено на писательную доску)
(зачем в обеспеченном обществе нужны свиные шкварки я не знаю, тем более не знаю, зачем мне их было мешать с конфетами, но так надо)
В магазине был короткий приход ощущения собственной мерзости. Маленьким я мог предать товарища (ненадолго и так, чтобы он точно простил) за сладеньку конфетку. В магазине это ощущение снова пришло — мне нужны были довольно конкретные конфеты и хотелось топать ножками, что для громадного восьмидесятикилограммового мужика как-то некомильфо. Также, подходя к кассе, я выдумывал отмазку, что я собираюсь утихомирить не менее пятнадцати маленьких спиногрызов, а шкварки отдать собаке в качестве награды за молчание. Шкварки поглотил в первые две минуты дома, они никак не мешались с конфетами, а вот те цветные и те шоколадные в рот засовываются вместе легко! Зеленого чая в Теско не оказалось, пришлось по-Рошалевски — с кипятком — вкусно!
И вообще, у меня, к сожалению, так и не получится хорошего блога, потому что честные записки для внуков все же важнее. Пока шел в магазин, не только заметил, что паб заново покрасили, но и то, что не хочу ни с кем делиться своими ощущениями от вчерашней поездки (фотки в Пикассе и видео в ютьюбе) в пятый терминал Хитроу. Это такое приятное маленькое гаденькое ощущение, когда тебе досталось что-то, ты это втихую сожрал и никому не сказал. Настроение улучшилось.
====================
… во время просмотра фильма у меня возникло ощущение страха, что я не могу контролировать чего я боюсь, а чего нет. Есть люди, которые любят фильмы ужасов, а я ни одного не посмотрел, потому что мне страшно. Я не понимаю, зачем люди ходят смотреть на то, что вызывает страх. Также и в этот раз. Я "в детстве" (тут, наверное, для шестнадцатилетних старичков надо указывать возраст: с 12 до 20 лет), придумал себе отмазку от страха. Например, если страшно и скрестить пальцы или ноги, то страшно быть переставало. Я говорил себе, что это защитный знак и это работало. А потом страхи растворились и как-то перестало быть нужно.
Я вот очень четко верил в то, что из темноты может вылететь какая-нибудь штука, что на меня могут спуститься духи умерших или бабушка придет поговорить из могилы. А потом открыл для себя такую забавную формулу — если бабушка всё всегда видит, то она явно видит, как я… в душе… ну в общем понятно, и ей должно быть очень смешно. Поэтому даже если она придет ко мне в виде приведения, первое, что произойдет, это она постебет насчёт волосатых ладошек. И всё. Мысль о приходе бабушкиного приведения как-то больше не посещает мою голову. Потом я верил в то, что плохо, если тебя ограбят, а сейчас как-то всё равно. Мак жалко и фотки, но они почти все есть в сети, а старые я никак не разберу, может и не нужны они. Кредитку будет жалко, но есть запасные в России, паспорт не жалко и визу — новые сделают. Айфон жалко, но у меня всегда будут смешные деревянные нокии и будет меньше зависимость от интернета и музыки.
А вот не жалко, если бы исчез страх того, что ты не понимаешь почему все вокруг катится к чертям (хотя уж в моей-то жизни точно все прёт в гору лучше чем это вообще у кого-нибудь может быть). Он так как-то по рученькам и ноженькам пробегает и думаешь, ну вот сейчас был бы отличный момент, если бы пустой боинг-474 в раскраске Бритиш Эйрвейз взлетел бы из Хитроу и спикировал на мой дом. Хотя нет, надо сначала выселить всю улицу, автоматизировать самолет и вообще, кому-то потом прибираться. Поэтому самолет должен упасть ровно на меня, ничего вокруг не задев, а потом будет сцена из фильма с моей рукой безвольно болтающей из под простыни на носилках, которые увозит coroner.
И вот боишься, а воображение рисует тебя сегодняшнего, только через сорок лет. С той же подушкой, которую ты вместо девушки обнимаешь, та же поза эмбриона в углу кровати, только на столе сидят внук и внучка, обоим лет по семь, белобрысые, тощие и они так на тебя смотрят укорительно:
"Де-е-ед, ну ты чего, в самом деле, а кто с нами пойдет в парк? Собаку выгуливать? На кабриолете к океану кто нас повезет?"
или нет, они скорее всего будут говорить это так:
"Mi abuelo, bueno, ¿qué son realmente? ¿Quién va a ir con nosotros al parque? Pasear al perro? En el concierto en el océano que tenemos la suerte?"
а я им буду отвечать
"Laissez-moi tranquille, petits cons, je fais une dépression, parce que le peu de soleil, pas de rayures dans le dos. Il n'est pas clair que je ferai la prochaine!".
Смешно ведь? Они будут спрашивать меня по-испански, а я им назло буду отвечать по-французски, я же не самый обычный дед, а с тараканами, размером с самих внуков!
Потом они обидятся, уйдут зализывать раны мороженным, а я приклею себе усы Сальвадора Дали, и как в фильме "Intouchables" буду мазать краской по картону в страшной тоске. Они (обладая точно не моим характером) очень быстро отойдут от обиды, скажут "Vamos que por favor el burro viejo" и будут тихо ржа в кулак снимать на видео, как я в семейных трусах машу малярным валиком, пачкая все окружающее пространство каплями краски. А потом используют свой самый злостный трюк, пойдут обниматься, а я буду засовывать им пальцы в уши, потому что это будет моё самое злобное оружие против их ми-ми-мишности. А потом мы сбежав от бабки и их родителей вылезем через окно по заранее приготовленным простыням, босиком залезем в кабриолет и свинтим, оставив за собой облака пыли. Чёрт, собаку же забыл!
Вернемся обратно, так как возраст у них будет один, пацан утащить пса не сможет и будет своими зелеными глазами умасливать серьезную сестру, чтобы она ему помогла (возраст не бьется, значит они от разных родителей будут) и они вдвоем за поводок будут вытаскивать спящего на крыльце пса так, чтобы родители, сидящие после работы во дворе, их не увидели. Потом повторяя пыльную сцену и поджигая сцепление на кабриолете одного из их родителей мы свалим на море. Конечно же оно недалеко! Ну километров 15 как максимум. Там эти сволочата будут долго наряжать сонного пса в свои майки, потом долго его уламывать бегать, а потом сами, как савраски, будут пытаться его успокоить. Я в это время найду где-нибудь… хм… травки не смогу найти — незаконно, пиво тоже нет, значит мороженное найду, одно, на мелочь, оставленную сыном/дочерью в пепельнице, и буду очень осторожно поглядывать, чтобы они не спалили, потому что снова обидятся.
Опять отвлекся. Короче лежишь такой боишься, тебе снова 27, делать вообще ничего не хочется — два дня отмазывался тем, что ходил на лекцию "Захи Хадид", потом в олимпийский парк, потом в Хитроу, а сегодня вечером лекция, поэтому никуда не пошел. И отмазки нет. И чистое белье, вытащенное из машины, так и лежит у шкафа "разбери-и-и меня, добрый хозяин, я тебе службу сослужу хоро-о-ошую", а ты такой "вот еще, подожду, пока черви заведутся". Оно такое "не заведу-утся, я же чи-истое", а ты такой "блин, еще карманы в пиджаке надо зашить — вот вам и повод не складывать вас на место". В общем чистая депрессия.
А начали-то мы про новые ощущения. Страх искать работу. У меня в почтовом ящике уже 44 сообщения о новых вакансиях:
А страх внутри говорит "ну и чего подавать на них, все равно же ведь никто не отвечает, а когда просят заполнить сто разных полей на сайте на двадцати страницах, так вообще это самое бессмысленное дело — тебе напишут — извините, вы клевый, спасибо за потраченное время, но вы не наш человек". А ты такой сидишь и думаешь "Я? Не ваш? Да это вы не моя компания! Моя сразу меня в лоб расцелует и ленточку на меня повесит, я же вот какой хороший". И еще на день откладываешь это очень полезное занятие.
А еще сидишь и думаешь "вот есть же пара интересных тем, на которые нужно написать — вот чего не пишешь? Ведь когда курсовики надо было писать — вон как строчил! По пять страниц в день! А сейчас что? Всё? Прошла любовь? Завяли помидоры? Иди пиши, раз ничего не делаешь, умник!" А оно ведь не пишется, когда не хочется, и наличие ста интересных тем тут не причем.
И это новое ощущение, новый "страх подавания на работу" такой сильный, что превращает тебя на время в кактус. Ничего не делаешь, ищешь отмазки в плохой погоде, отсутствия мотивирующих фильмов на бибиси, большом удалении всяких музеев, усталости после их посещения, ранней засыпаемости, ранней просыпаемости, отсутствия вкусностей в холодильнике (это кусок свежей говядины, понимаешь ли, не вкусности!). Ходишь под ним день, два, три, и ничего не меняется… ничего… И даже уже не убеждает понимание того, что в день улетает несколько тысяч рублей на содержание в центре дорогого города этого не самого симпатичного тельца…